Мне 45 и я — обычный человек, из того же теста, что и многие из вас. На 100 % selfmade и привык рассчитывать только на себя, прошёл долгий путь и обнаружил себя в этом некоммерческом проекте далеко не случайно.

Моя история началась в многодетной семье. Отец из простого рабочего вырос до начальника цеха большого оборонного завода, мать работала нянечкой в детском саду, а когда нас стало много, она полностью посвятила себя семье.

Учился я в обычной школе с небольшим, но очень ярким перерывом. В старших классах у меня диагностировали расстройство аутического спектра, и уже во вполне осознанном возрасте мне довелось своими глазами, изнутри увидеть систему домов-интернатов. Получился довольно травмирующий опыт, когда меня из любящей семьи на длительное время поместили в заведение со строгим распорядком, наполненное, в основном, детьми, никогда не видевшими своих родителей. Это такое место, где ты ходишь в местную школу, а половина класса, по разным медицинским причинам, учиться не может в принципе, утром и вечером стоишь с маленьким стаканчиком в очереди за своими таблетками и плачешь по ночам, скучая по маме. Как только я адаптировался и завёл друзей, пришла пора возвращаться домой.

Казалось бы, ура, наконец-то кошмар закончился! Но по возвращении в родные пенаты меня ждала слава ненормального, и до окончания учёбы в школе — полный набор подростковой жестокости: стигматизация, остракизм, презрение, травля…

В те времена, общество переживало болезненную трансформацию, и стык эпох через который проходили страна и люди, проявлялся чередой социальных катастроф различного масштаба, местами так удивительно похожих на сегодняшнюю окружающую нас действительность. Тогда, на фоне развала страны это не было новостью номер один, но как только треснул железный занавес, огромное количество образованных, активных людей, как и сейчас, уехало строить своё будущее за границу. Сегодня мы видим, как уходит зарубежный бизнес, а в тот раз массово закрывались советские заводы; а ещё — бедность на фоне страха перед завтрашним днём; эпидемия наркомании, которую проспали и вначале так глупо старались не замечать; и, конечно, война на Кавказе — конвейер поломанных судеб, на который попал и мой брат, привезший оттуда ПТСР* и неспособность в нормальном режиме устраивать свою дальнейшую жизнь, и двое моих знакомых, один из которых вернулся домой в запаянном цинке.

Отец тогда потерял работу и морально надломился, а потом случился болезненный для всей нашей семьи развод родителей. Маленький депрессивный подмосковный город, уличные криминальные банды, растерянные и не имеющие возможности как-то мне помочь родители — вот таким, знакомым для многих в то время, был мой набор для старта.

После учёбы в обычном строительном техникуме по специальности ПГС**, я уехал в Москву и брался там за любое дело: не боялся работать руками: поработал на стройке, пёк хлеб по ночам в огромной пекарне, сажал деревья и даже подрабатывал санитаром. Потом учился дальше, поднимал свой уровень, изучая сначала менеджмент в бизнес-школе, затем — программирование. Ещё был Историко-архивный на Никольской, планы доучиться в котором по любимой специальности, тисками семейных и рабочих проблем неумолимо раздавила взрослая жизнь.

На всём протяжении своего пути, я развивался, рос, пробовал разное — открыл несколько бизнесов в различных сферах: международная торговля, недвижимость, электронная коммерция, IT. Женился, стал отцом двоих детей — в общем, как говорят в народе, выбился в люди.  

И однажды наступил день, когда мне захотелось отдать должное тем, кто поддерживал меня в трудное время: сокурсникам, к которым я мог прийти домой просто, чтобы поесть, и друзьям, искренне помогавшим мне в трудных ситуациях. Но приехав на свою малую родину, я с ужасом обнаружил, что большинство из тех, кого я знал, по разным причинам или погибли, или сидят в тюрьме. Это был шок. Я ходил между могил и не верил своим глазам: кого-то убили на войне, кого-то — на разборках, кто-то умер от передозировки, кто-то повесился. И даже девочка, в которую я был влюблён в школе, утонула. До этого я думал, что буду, как герой кино, ходить по старым знакомым, удивляя всех своей щедростью и нетипичным для наших «хрущёб» высоким статусом, но получилось совсем иначе. В реальности я уговаривал убитых горем родителей принять мою помощь, составлял списки продуктов для передачи в колонию, устраивал в клинику уже с трудом узнающего меня сокурсника и снимал комнату потерявшему жильё старому другу, который не переставая смотрел на меня со страхом и недоверием.

Побегав так какое-то время, я с удивлением обнаружил, что втянулся, что заниматься всем этим мне намного интереснее и ближе, чем моя обычная зона комфорта. Я стал, как сейчас говорят, «серийным благотворителем»: помогал бездомным, инвалидам и другим людям, которым в этой жизни откровенно не повезло. Но, в первую очередь, я помогал благотворительным фондам, поддерживающим больных детей, и детским домам, прекрасно понимая, через что проходят дети, которые там находятся. При этом не только жертвовал деньги, но, как и раньше, не боялся сделать что-то сам: бесплатно создавал сайты для благотворительных организаций, принимал участие в различных мероприятиях по поддержке детей с аутизмом, сначала — как волонтёр, а с 2019 года уже и как организатор. Я познакомился с невероятными и даже выдающимися людьми, которые сформировали и продолжают формировать моё мировоззрение. Например, с группой художников, которые несмотря на своё бедственное финансовое положение, отдавали предпочтение не возможности заработать, а бесплатным занятиям с больными детьми. Еще — с тяжёлым аутистом из США, с большим трудом выходившим из дома, но который при этом вёл несколько бизнесов, а жил лишь на пенсию, тратя всю прибыль на благотворительность. И наконец, с Марко, сегодня моим другом, суперпрофессионалом некоммерческого сектора, с которым я, не будучи сильно религиозным человеком, познакомился в сербском монастыре на Афоне (отдельная, насквозь мистическая история). Марко — титан! Он в трудный момент протянул нам руку помощи и не дал остановиться работе над этим проектом. 

Все эти люди помогли мне переформатировать моё внутреннее самолюбование собственными добрыми поступками в системную и по-настоящему полезную работу, благодаря чему, мои устремления в области благотворительной деятельности постепенно оформились в осязаемую задачу. В определённый момент стало очевидным, что пора начинать: я подошёл к нужному возрасту, обзавёлся необходимым багажом знаний и опыта и оказался в той жизненной ситуации, когда смогу посвятить себя новому проекту полностью, на все 100 %.

Как и всегда, сначала я начал делать всё самостоятельно, опираясь только на собственные ресурсы. Но очень быстро проект стал расти, и в процесс создания, как в воронку, начали втягиваться все, кто меня окружают. Пока я шевелил смыслы и ковырял скрипты, у нас заработала вся необходимая инфраструктура проекта —  проекты программ, контент, стратегия развития, бухгалтерия, юридическая поддержка. Очень органично, легко, а местами удивительно и непостижимо, реальность начала синхронизироваться с моими идеями. И к моменту запуска у нас получился удивительный по своей химии волонтерский проект, построенный на абсолютном доверии друг к другу и бескорыстном желании каждого участника внести свой вклад в общее дело, да ещё к тому же с вполне себе современной децентрализованной системой управления.